Есть в Донецке очень уважаемый человек, которого зовут Николай Васильевич Каледин.
Уникальный, надо заметить, человек. Если скажу, что таких сейчас не делают, почти наверняка не ошибусь. Каледин - это целая футбольная эпоха, исторический пласт, без которого вообще неизвестно, как бы развивался отечественный футбол. Если кому это имя незнакомо, то поезжайте в Донецк и спросите у болельщиков со стажем: "Кто такой Каледин?" Вам расскажут.

Собственно, не только в Донецке. Николай Васильевич прекрасно известен футбольным специалистам Киева, Москвы, Грузии и всего бывшего Союза. Но опять-таки подчеркну, речь идет о старшем поколении.

Для юниоров такие люди, как Каледин - персонажи далекой истории. Уходящая, так сказать, натура. Не всегда понятная и объяснимая. И это жаль, друзья. Сколько житейской мудрости в таких людях, какой это бесценный кладезь футбольных историй, правдивых баек, оригинальных оценок игроков, команд, ситуаций!..

Футбол на уровне КГБ

Чего там говорить, знакомство с Калединым для человека, который неравнодушен к футболу -огромная честь и радостная возможность прикоснуться к реальности прошлых лет. Вашему автору посчастливилось неоднократно беседовать с Николаем Васильевичем. Мы часами чаевали, толковали о футболе. Я, понятно, больше слушал. Честно скажу, впитывал информацию жадно и с наслаждением. Не знаю, как кому, а мне подобные свидетельства непосредственного участника событий безумно интересны. Ведь футбол - это не только очки, голы, минуты. Это куда более обширная штука - крутой замес из судеб, уж простите за невольно накативший пафос.

Чтобы обозначить более приземленно место Николая Каледина в футболе, скажу, что ему довелось трудиться во времена Владимира Дегтярева и под руководством этого незаурядного человека. Опять-таки для недонецких сообщу, что Дегтярев - это такой былинный руководитель Донецкой области 60-70-х годов. О нем и по сей момент в регионе сохранилась добрая память. Народ даже памятник ему несколько лет назад соорудил. А уж легенды о Дегтяреве передаются из поколения в поколение. Настоящий мужик был и крепкий хозяин, при нем Донецкая область стала вычухиваться из статуса края неумытых "нахаловок" и "шанхаев". Донецк стал городом миллиона кустиков роз и все такое прочее.

По счастью, Дегтярев был азартнейшим любителем футбола. "Шахтер" поднял на небывалый до того уровень. При нем команда дважды отхватила Кубок СССР по футболу, стала побивать признанных фаворитов союзного первенства. А Каледину было поручено курировать от имени и по поручению обкома партии футбол. По сути дела, он был патроном, опекуном, благодетелем и всем прочим для "Шахтера". Правда, за поражения или какие-то иные неприятности с него был спрос по всей партийной строгости. В случае побед славу делили на всю команду. К слову сказать, помимо футбола Каледин курировал в области целый ряд направлений, включая работу силовых структур. Чувствуете, на каком уровне находился футбол? По значимости где-то рядом с КГБ!

Я сначала хотел было оформлять материал в виде интервью с Николаем Васильевичем. Потом понял, что так можно потерять часть шарма его историй. Он принадлежит к числу таких рассказчиков, которым не нужны журналистские вопросы. Словом, я обобщил услышанные от Каледина истории, свел их в несколько отдельных самодостаточных рассказов. Осталось только предложить их вашему вниманию. Конечно, по-хорошему книгу бы о той эпохе написать. Но пока формат еж-ика не позволяет втиснуть в него полномасштабный том в кожаном переплете.
Так что придется довольствоваться лишь легким прикосновением к донецким легендам игры в мяч.

И лично товарищ Суслов

Множество сюжетов связано с боями за игроков. Чего там кокетничать, времена были суровые, ничего рыночного в них не было. Действовать приходилось чуть ли не по фронтовым законам. Например, однажды "Шахтер" заинтересовался сильным игроком Степаном Адальбертовичем Варгой. И, как принято было говорить в ту пору, стал "вести с ним работу". Варга играл нападающим в СКА (Львов). У него завершался срок службы, и "Шахтер" уже потихоньку начинал футболисту доплачивать с тем, чтобы по дембелю тот отправился в Донецк.

Служба Варги совсем уже катилась к закату, да тут припекло ему свадьбу справить. Ну, молодой человек, понятно, всеми мыслями ушел в новобрачные хлопоты. И временно потерял бдительность. А тут подъезжает к нему армейское начальство и говорит, что есть одна формальность. В принципе, мелочевка ничего не значащая, но без нее никуда - ни под венец, ни в Красную армию. Короче, подпиши, парень, документы на сверхсрочную службу. Не сомневайся, ни к чему это не обязывает, но руководству надо показать, чтобы дали отпуск для женитьбы. Варга, фраер ушастый, возьми сдуру да и подпиши.

Прошло время, наступила пора ехать в Донецк. Как вдруг дембелю говорят: "Ты куда, дорогой? Подписал контракт на сверхсрочную? Добровольно? Никто тебя не заставлял? Теперь ты солдат. Будь любезен играть в армейском клубе!" Варга расстроился такому вероломству, психанул и сбежал в Донецк. Его спрятали. Но тут такое началось!

Наезд следовал за наездом - один другого круче. Через кого армия в регионе должна была действовать? Через военкома, известное дело. Ох и бурную тот развил деятельность! Но везде его открыто или деликатно, но посылали. Адрес посыла чаще всего не менялся. Военком попробовал было надавить на Каледина, понимал же, кто стоит за футбольным самоуправством. Николай Васильевич тактично, но основательно его отматерил. Военный побежал ко второму секретарю обкома Зуеву, который вник в ситуацию и пообещал провести с Калединым строгую разъяснительную беседу. Но при этом порекомендовал Варгу не трогать, потому как это игрок команды "Шахтер". Военком взбеленился: "Нет, он военнослужащий. Я обязан доставить в казарму этого дезертира!" Зуев грустно посмотрел на военкома и тоже послал его в известном направлении.

Тогда вояка накатал жалобу лично главному партийному идеологу товарищу Михаилу Андреевичу Суслову. Забавно, что прямым текстом процитировал ругательные выражения, которые произносились в Донецке на футбольной почве. Вот, небось, Суслов порадовался неожиданному письмецу! А может и не порадовался, сей факт история не сохранила. Но первому секретарю Донецкого обкома партии Дегтяреву "серый кардинал" КПСС перезвонил, дал команду разобраться. И письмо военкома переслал в Донецк.

Дегтярев собрал всех участников конфликта и стал зачитывать текст генеральского послания в ЦК КПСС: "А Каледин меня послал на..., а Зуев сказал, что он меня в..." И так далее. Дегтярев делал удивленное лицо - мол, как же можно такие дикие выражения употреблять по отношению к заслуженному человеку? Партийцы корчили еще более удивленные гримасы: "Да мы и слов-то таких не знаем. Первый раз подобный кошмар услышали только что от вас. Как там написано было, куда мы генерала это самое? Ужас! В мыслях такого не было! Стыдно слушать, уши вянут!" Дегтярев обращается к военкому: "Вот видите, они слов таких не знают..."

И тут боевой генерал, танкист, кавалер ордена Ленина от отчаяния заплакал. Все бросились успокаивать его, воды принесли. Кстати, после этого военком подружился с местной футбольной общественностью и всячески ей помогал. Но вопрос Варги остался висеть в воздухе.

Тут последовал тревожный звонок из ЦК КПСС! Поступило указание, чтобы кто-то из представителей Донецка привез Варгу в Москву в Генеральный штаб. Там все формальности порешают и потом можно везти футболиста восвояси. Возникла неприятная мысль, что привезти-то Варгу в Москву привезут, а вот обратно? Могут же и не выпустить! Из столицы уверяли, что ничего подобного не будет - как можно? Но в армии должен быть порядок! Каледина отправляют сопровождать Варгу с жестким указанием: "Смотри, Николай Васильевич, чтобы игрока там не оставили!" Для пущей уверенности Каледин взял с собой одного из тренеров "Шахтера" Ивана Павловича Бобошко. Поехали, как в тыл к противнику.

В столице созвонились с начальником управления физкультуры Минобороны генерал-лейтенантом Филипповым, доложили о прибытии в ЦК. Встретились на армейской территории, долго общались, обсуждали проблему. Всё проходило дипломатично, в духе сугубого конструктивизма. По всему было видать, что Варга хочет выступать в Донецке. Стали прощаться... А на выходе из помещения надо было пройти своеобразную клеть. Каледина выпустили, за ним решетка - раз! - и защелкнулась. Автоматчики взяли рядового Варгу в кольцо и увели.

Такой поворот событий мог расстроить кого угодно. Каледин бросился в ЦК. Там сказали, чтобы разбирались сами, не их это уровень. Дончане возмущались: "Как же так, говорили, что формальности, а игрока отняли!" Партийный руководители делали серьезные лица и рассказывали о необходимости соблюдать букву закона.

Пошел Каледин к Филиппову. Тот поставил на стол коньяк, закусочку и говорит: "Николай Васильевич, я тебя, конечно, уважаю. Сразу видать, что мужик нашенский, спортивный. Но понимаешь, какое дело. У меня 52 вида спорта. Когда мы где-то не выигрываем, мне выговор объявляют или неполное служебное соответствие. А такие виды, как хоккей, баскетбол, где мы передовые позиции в мире занимаем - за второе место можно и без звезд на погонах остаться. Если же футбольный ЦСКА пролетит - останусь без пенсии, без квартиры, безо всего. Так что не обижайся, но ничего у тебя не получится".

Каледин не унимался, кого только ни подключал. Вышел на бывшего секретаря Донецкого обкома партии Александра Струева, который тогда был министром торговли СССР. Тот не захотел вмешиваться и помогать землякам. А на него была надежда - дача Струева соседствовала с дачей министра обороны маршала Родиона Малиновского, можно было попробовать договориться... Бывший руководитель области заартачился: "Да ну, делать вашему Дегтяреву нечего!" Ничего, Каледин с Малиновским и так поговорил, напрямую. Тот тоже отмахнулся - мол, нашли какой ерундой заниматься. Маршал всем видом показывал, насколько ему нет до какого-то там Варги дела. А на самом деле следил за каждым шагом представителей "Шахтера". Филиппов потом рассказал, что как только дончане приехали в Москву, их на всех участках пути отслеживал батальон разведки. Знали, куда кто пошел, что ели, сколько платили за гостиницу. Пообщался Каледин с земляком, маршалом Москаленко... В общем, долго бегали по высоким армейским кабинетам, пока министр Малиновский не сказал, что его достали, и надо устроить очную ставку Варге и Каледину. Скажет футболист, что ему больше хочется в "Шахтер" - сразу отпускаем. Каледин обрадовался.

Очная ставка проходила в кабинете Филиппова, в присутствии целой свиты полковников и генералов. Ввели Варгу - без единой пуговицы, без шнурков, штаны руками держит, заросший, небритый, с синяками под глазами. Филиппов ему как рявкнет: "Ну что, Степан, понимаешь, Адальбертович. Где вы хотите играть, в какой команде?" И три полковника, которые привели футболиста (явно только что гупали бедолагу на чем свет стоит), наклонились пониже, чтобы слышать. Варга еле шепчет: "ЦСКА". Филиппов Каледину: "Ну, Васильич, о чем мы говорим? Уведите арестованного!!!" Пришлось вернуться в Донецк ни с чем.

В следующем сезоне в Донецк приехал ЦСКА, на поле вышел Варга и под острым углом засадил "Шахтеру" шикарный гол. Где-то с год поиграл он и куда-то исчез. В ЦСКА было трудно удержаться, потому клуб и называли "конюшней". Загоняли народ не спрашивая пачками: через повестку о призыве, не церемонились. Отработанный материал спокойно выбрасывали на улицу. Так что "кони" по отношению к армейским футболистам - совсем не случайное прозвище.

Не в "конюшню" конь

А вот еще одна "конская" история. Московский ЦСКА предпринял попытку увезти из-под носа у "Шахтера" Анатолия Конькова. В своей привычной раскованной манере, нахально-насильно. Тренер Николаев по совместительству возглавлял и ЦСКА, и сборную СССР. Пытался обхаживать ценного игрока, но что-то у него не задалось. Армейские стратеги приняли решение о более агрессивной операции.

Возвращался Коньков вместе со сборной из-за границы. А в Донецк уже поступила информация от агентуры, что прямо в московском аэропорту его будут брать. В столицу срочно командировали спортивного работника Александра Фокина с помощником. Коньков выходит уже из-за линии паспортного контроля, как откуда ни возьмись на него набросились военные. Фокин просек ситуацию, кинулся в гущу событий, стал отбивать игрока, благо сам был здоровенным малым.

Благодаря этому Коньков смог рвануть обратно и оказаться как бы за границей. Что ни говори, а времена все-таки тогда были строгие. Просто так пересечь госкордон, пусть и в аэропорту, военные не решились. Да и недосуг им было. Пришлось Фокина крутить! Его помощник тем временем побежал звонить в Донецк, докладывать ситуацию. Из донецкого обкома последовал звонок в ЦК КПСС. Учтите, это все ночью! Там долго не могли въехать в ситуацию, потом начали возмущаться. Но из Донецка настаивали: "Сейчас в аэропорту избивают футболиста и нашего спортивного работника". Положение стало быстро превращаться в чрезвычайное.

Ну, допустим, футболист-то, к счастью, не пострадал, отсиделся за перегородкой. А спортработника реально и зло мутузили. Он, правда, тоже дал себе некоторую волю. Очутившись на полу, Фокин стал прикидывать, что по-джентльменски бой не выиграть, и решил схватить кого-нибудь из нападавших за самое пикантное и болезненное место. Но цапнул он своей железной ручищей не первого попавшегося. Действовал рассудочно! Пошарил по сторонам - это простые штаны, солдат, значит, это тоже, а вот это материал дорогой, наверняка офицер. Хватанул клешней и как заорет: "Оторву с корнем!" Визг поднялся на весь аэропорт, звучал он вперемешку с командой: "Отставить!" Толпа отвалила, в руке у Фокина осталась ширинка от дорогих штанов, с планкой, застежками. Угадал, попал аккурат на старшего группы захвата! Тут в аэропорт подоспел звонок из ЦК: "Прекратить безобразие!" Все затихли, побежали докладывать наверх и ждать дальнейших указаний.

В это время к Конькову подошел какой-то летчик: "Я вижу, что тут творится. И тебя знаю. Одевай летный бушлатик, фуражку, пригнись, я тебя проведу. Там японский самолет горючим заливают, сядешь в заправщик, и тебя вывезут на другой край аэродрома". Коньков переоделся, попросил сказать здоровому дядьке, который только что чуть не оставил советского офицера без достоинства, где они встретятся. Летчик вышел, сориентировал Фокина. Думаете, это был кто-то из болельщиков "Шахтера"? Как бы не так! Летчик болел за "Спартак" и не мог позволить извечному московскому противнику усилиться, да еще и таким бессовестным способом. Конькова удалось вывезти за пределы аэропорта, где его на такси поджидал Фокин.

Но армейцы тоже не дураки. Они засекли беглецов и кинулись в погоню. Однако Фокин знал город, как свои пять пальцев - где какая подворотня, где проходной двор. В общем, смогли оторваться, доехать до Тулы на такси, а там вскочили в поезд, который следовал на Ростов. С какого-то полустанка дозвонились в Донецк и назначили своим встречу у здания ростовского универмага. Больше ничего рассказать не успели.

Беглецы рассуждали так: в Ростове тоже есть армейская команда, поступит сигнал из столицы -перекроют все пути, не проскочишь. Так Коньков и Фокин спрыгнули с поезда, добирались в город по одному. Встретились у универмага, где их уже ждала машина из Донецка. Домой прибыли грязные, чумазые, в порванной одежде. Неплохое получилось у футболиста возвращение из сборной! Заготовленное уже удостоверение на имя лейтенанта Советской Армии Конькова осталось невостребованным.

Конвой для таланта

К слову сказать, Анатолию Конькову вообще везло на такие истории. Украсть его у "Шахтера" пытались с самого детства. Даже когда он еще и не играл в донецкой команде. Вот, значит, до тренера "Шахтера" Олега Ошенкова стали доходить сведения специалистов, что в Краматорске играет пацан с уникальными способностями. Ну, как специалистов... Раньше было огромное множество близких к футболу людей, которые прекрасно разбирались в тонкостях игры и бескорыстно помогали команде своими советами. А поскольку эти люди бывали на матчах низших лиг, любительских коллективов, их сведения становились бесценными. Многим из них тренеры очень доверяли.

Когда не один и не два человека рассказали Ошенкову о краматорском феномене по фамилии Коньков, он отправил туда кого-то из команды. Сведения подтвердились, действительно, мальчишка показывал не по годам зрелый футбол, играл со взрослыми в местной команде мастеров "Авангард" (класс "Б"). Талант, явный талант! Как-то Ошейков упомянул в разговоре с Николаем Калединым, что пацаненок растет в Краматорске: "В "Шахтере" такого футболиста не было, нет и, я думаю, не будет. Такие раз в сто лет рождаются. Коньков его фамилия". Каледин сам этого мальца не видел, но фамилия в память запала. Тем более, после столь лестной оценки не самого щедрого на похвалы Ошенкова...

Продолжение следует

Николай Васильевич Каледин
Выдающийся организатор футбола в Донбассе.
Каледин Николай Васильевич родился в 1932 году в Тбилиси. Работал заведующим отделом административных органов Донецкого обкома партии; заместителем директора шахты им. академика Скочинского. В настоящий момент I заместитель генерального директора НПО "Респиратор".
Кандидат технических наук. Генерал-майор горноспасательной службы. Заслуженный работник промышленности Украины. Член-корреспондент Академии технологических наук Украины, академик Международной академии управления и бизнеса (США). Автор 8 монографий, свыше 200 научных работ, обладатель 41 авторского свидетельства.