Есть в Донецке очень уважаемый человек, которого зовут Николай Васильевич Каледин.
Уникальный, надо заметить, человек. Если скажу, что таких сейчас не делают, почти наверняка не ошибусь. Каледин - это целая футбольная эпоха, исторический пласт, без которого вообще неизвестно, как бы развивался отечественный футбол. Если кому это имя незнакомо, то поезжайте в Донецк и спросите у болельщиков со стажем: "Кто такой Каледин?" Вам расскажут.

Собственно, не только в Донецке. Николай Васильевич прекрасно известен футбольным специалистам Киева, Москвы, Грузии и всего бывшего Союза. Но опять-таки подчеркну, речь идет о старшем поколении.

Для юниоров такие люди, как Каледин - персонажи далекой истории. Уходящая, так сказать, натура. Не всегда понятная и объяснимая. И это жаль, друзья. Сколько житейской мудрости в таких людях, какой это бесценный кладезь футбольных историй, правдивых баек, оригинальных оценок игроков, команд, ситуаций!..

Продолжениею Начало - здесь

Конвой для таланта

К слову сказать, Анатолию Конькову вообще везло на такие истории. Украсть его у "Шахтера" пытались с самого детства. Даже когда он еще и не играл в донецкой команде. Вот, значит, до тренера "Шахтера" Олега Ошенкова стали доходить сведения специалистов, что в Краматорске играет пацан с уникальными способностями. Ну, как специалистов... Раньше было огромное множество близких к футболу людей, которые прекрасно разбирались в тонкостях игры и бескорыстно помогали команде своими советами. А поскольку эти люди бывали на матчах низших лиг, любительских коллективов, их сведения становились бесценными. Многим из них тренеры очень доверяли.

Когда не один и не два человека рассказали Ошенкову о краматорском феномене по фамилии Коньков, он отправил туда кого-то из команды. Сведения подтвердились, действительно, мальчишка показывал не по годам зрелый футбол, играл со взрослыми в местной команде мастеров "Авангард" (класс "Б"). Талант, явный талант! Как-то Ошейков упомянул в разговоре с Николаем Калединым, что пацаненок растет в Краматорске: "В "Шахтере" такого футболиста не было, нет и, я думаю, не будет. Такие раз в сто лет рождаются. Коньков его фамилия". Каледин сам этого мальца не видел, но фамилия в память запала. Тем более, после столь лестной оценки не самого щедрого на похвалы Ошенкова...

Как вдруг поздним вечером раздался звонок на квартиру Каледина: "Вы меня извините, я командир самолета. Мы сейчас должны взлететь... Но вы понимаете, какая ситуация... Я болельщик команды "Шахтер". Каледин, понятно, слушает насторожено, телефон-то у него закрытый. Откуда летчик мог узнать? Да и вообще, по какому вопросу звонок? Пилот продолжает: "Есть такой талантливый молодой футболист в Краматорске по фамилии Коньков. Я это точно знаю, о нем слух среди любителей идет. Так вот его сейчас под конвоем привезли и сажают на наш рейс. На Киев". Каледин, еще не решив, как действовать дальше, интересуется в каком звании командир конвоя. Оказывается, полковник, а с ним два офицера-автоматчика. Летчик говорит: "Я самолет задержу, насколько смогу. Но нельзя допустить, чтобы хорошего игрока у нас увезли!"

Каледин звонит спортивным работникам. Те подтверждают, действительно киевляне начали Конькова опекать, а мы ничего не можем поделать. Николай Васильевич обратился к генералу Попереке, начальнику областного УВД: "Михаил Степанович, кто может задержанного, арестованного отобрать у конвоя?" Тот отвечает: "Никто не может. В виде исключения может взять под свою компетенцию лицо, наделенное в регионе властью и имеющее звание выше командира конвоя". Каледин говорит: "О! Как раз всё подходит. У нас сейчас в Киев забирают футболиста, конвоем руководит полковник. А мы с этим игроком работаем". Поперека стал возмущаться: "Да что вы такое говорите? Вы же заведующий отделом обкома партии, такая известная личность, курируете нас, КГБ... И вы такие вещи предлагаете. Я этим и заниматься не буду. Мне это унизительно!" Разговор окончен.

Выхода другого не было, Каледин решил звонить первому секретарю обкома партии Владимиру Дегтяреву. Тот начал общение с взволнованного вопроса: "Что случилось?" Звонок в такое время! Это ЧП не меньше взрыва на шахте! Каледин обрисовывает ситуацию - мол, очень талантливого игрока уводят из-под самого носа. Хоти сам его еще и в глаза не видел! Для убедительности было приведено высказывание Ошенкова. Рассказал Каледин, кто может забрать футболиста у конвоя. Дегтярев: "Хорошо, давай отключайся!"

Буквально через пять минут звонит Каледину Поперека: "Николай Васильевич, так я передумал. Еду забирать футболиста из самолета. Не поедете со мной?" Каледин отвечает: "Да что вы, Михал Степаныч! Вы такой солидный руководитель, а такой ерундой взялись заниматься. Стыдно, право слово". Поперека вроде бы и не слышит: "Нет-нет, надо ехать забирать. Нельзя допустить, чтобы футболиста увезли". Разительная перемена в настроениях, понятно, была вызвана звонком Дегтярева.

На взлетную полосу вылетели машины, из них выскочил генерал с конвоем и все рванули в самолет. Пассажиры были немало удивлены действом.
- Товарищ полковник, сдайте задержанного!
- Не могу, товарищ генерал, у меня предписание доставить его в Киев!
- Товарищ полковник, немедленно сдайте задержанного!
- Товарищ генерал, вы знаете, на что нарываетесь? Знаете, по чьему указанию я действую?
- Ничего не знаю. Сдайте, пожалуйста, задержанного. Он преступник? Нет. Сдайте!

Донецких автоматчиков было больше, и это произвело на гостей некоторое впечатление. Поскрипев зубами, полковник сдал Конькова местной милиции. Его тут же отвезли на базу "Шахтера". Полковник во главе конвоя оказался начальником спортклуба "Динамо" и действовал по заданию министра внутренних дел Украины. А Поперека смело пошел поперек, потому что у него были плохие отношения с министром, зато его очень уважал Щелоков. Кстати, у Попереки было пять орденов Боевого Красного знамени, чего у многих маршалов не было. Он был выдающийся контрразведчик, в случае чего мог пойти на обострение. Это оказался как раз такой случай.

Наутро областное начальство приехало посмотреть, кого хоть отбивали. Да и побеседовать с новичком. Каледин так описывает знакомство: "Толик сощурил свои умные, хитрые глаза... А он тогда еще и шепелявил, речь была неправильная, это позже он себе речь поставил. Волевой парень, с нестандартным мышлением... Но тогда он выдал дивный монолог: "А шо это вы тут наезжаете? Будет у меня место в основе?" Ошенков ему объясняет - мол, будешь заниматься, тренироваться, выучишься, 45 рублей платить станут. Когда команда на базе - питаться вместе со всеми. А Коньков упорствует: "Нет, вы скажите, я буду в основном составе играть?" Ему опять же грузят, что посмотрим в деле, проведем обследование, потом начнем подпускать к команде. Пацану это не подошло: "Знаете что, дорогие товарищи, оставайтесь тут, а я поехал в Киев. Мне там сразу основу обещают и 250 рублей зарплаты".

Словом, ситуация получалась комичная. Но не было бы счастья, так несчастье помогло. Оказалось, что в очередном матче Ошенкову некого ставить в полузащиту - тот заболел, у другого травма. Решили доверить Конькову, ну он два гола и положил. И пошел, пошел, пошел. Стал капитаном и оказался исключительно сильной личностью. Команду держал хорошо. Когда все-таки оказался в Киеве - и там стал капитаном.

Подпольный обком действует

А вот иного плана случай. Но тоже очень интересно характеризующий эпоху. До 60-х годов стадион "Шахтер" в Донецке был одноярусным и вмещал лишь 22 тысячи зрителей. А интерес к футболу был огромен. Стало совершенно очевидно, что болельщики не вмещаются. Когда курировать вопросы футбола от обкома партии стал Николай Каледин, он принялся тормошить руководством: "Надо что-то предпринимать!" Но включить в план реконструкцию стадиона не удалось. А это что значило в условиях плановой до невозможности экономики? Гаплык! Не будет стадиона. Если только...

Вызрело решение головоломной смелости - сделать всё тайно. Тихонечко распределили по предприятиям и организациям региона, кто будет отвечать за бетон, кто техникой поделится или металлоконструкциями. Надо сказать, получилась исключительно ударная стройка. Футбол в Донбассе всегда любили и для его процветания трудились вдохновенно. Была и дополнительная причина. Надо было как можно больше успеть до момента, когда проектом заинтересуются компетентные органы.

В том, что это обязательно произойдет, никто не сомневался. Благо случилось это, когда стадион был уже обновлен. Появился второй ярус! Стадион "Шахтер" обрел вид, в котором просуществовал чуть ли не до самого последнего времени. Единственным недостатком реконструированного объекта стала не самая лучшая водоизоляция, потолок в подтрибунных помещениях нет-нет да протекал. Просто на тот момент в стране не было достойного технического решения. Зато табло получилось отменное.

Главной же гордостью строителей-подпольщиков стали осветительные стойки. Их в 1962 году срисовал на стадионе в Будапеште Каледин. Венгрия готовилась принять Олимпиаду, заполучить игры ей не удалось, но современный стадион по этому поводу возвести успели. В Донецке эскизы доработали технари, и получилось то, что наблюдало множество поколений болельщиков Советского Союза.

Трудовой героизм и нечеловеческий энтузиазм отчего-то не порадовали Генеральную прокуратуру СССР. Зато потряс размах тайной стройки. В Донецк было отправлено четыре следователя по особо важным делам. Узнав, что в область надвигается проверка, руководители проекта стали экстренно рассылать по командировкам всех, кто был задействован на объекте. Хорошо страна была большая, пошлешь - никто не найдет. Следователи с ног сбились, всё допытывались: "Как вам это удалось?" Принявшее на себя удар областное начальство косило под простаков: "Ну как? Очень просто. Собрались любители футбола, кто кирпич принес, кто доску, кто шуруп..."

Приехал Генеральный прокурор Руденко, тот самый, который после войны был обвинителем от СССР на процессе в Нюрнберге. Сам он родом из Донбасса, так что безо всяких политесов с ходу врубил: "Мужики, только не надо ля-ля. Можете что угодно говорить о перенесенных вручную шлакоблоках. Но как вы эти 18-тонные опоры поставили?" Получилось так, что неподалеку от группы беседующих высоких руководителей оказался один работяга-шофер. Он не стушевался, с пролетарской непосредственностью вклинился в беседу: "Так, а что тут не понятно, товарищ генеральный прокурор? Дело вот как было. Значит, собрались мы с мужиками поработать. Еще и думаем, как эти опоры ставить? Тяжеленные же! Вдруг смотрим - кран едет. Мы водиле говорим: "Слышишь, браток, подними эту штуку!" Крановщик сам болельщик оказался., не отказал -раз и поставил". Руденко ругнулся и зашагал сo стадиона. А виновных в подпольной реконструкции, конечно, наказали. Но не так строго, как можно было ожидать.

Мозгами по шарам

Николай Васильевич Каледин с неизменной теплотой всегда рассказывает об игроках, с которыми ему довелось работать. Очень тонко характеризует их индивидуальные качества. Причем ракурсы выбирает самые неожиданные. Например, были времена, когда - в "Шахтере" полезным досугом №1 считался бильярд. Во-первых, с развлечениями тогда, прямо скажем, было не густо. Во-вторых, эта игра при внешней своей ненапряжности развивает координацию, глазомер, пространственное мышление. В общем, качества для футболиста сверхважные. В-третьих, на бильярде тогда играли с удовольствием и азартом сливки общества - партработники и даже космонавты. Для первых это была небольшая, но все-таки физическая нагрузка. Причем за игрой можно было обсудить с партнером деловые вопросы. Для вторых - просто-таки составная часть подготовки к космическим полетам. Иноземные пулы-снукеры тогда никто в глаза не видывал, в чести был русский бильярд. Там для победы нужно, как минимум, уметь играть.

Как рассказывает Николай Васильевич, наблюдать за игрой футболистов на бильярде было большим удовольствием. Сразу же виден характер человека, темперамент, склад ума. Один суетится, другой излишне заводной, третий авантюрист и так далее. Одной из самых интересных пар извечных бильярдных соперников в истории "Шахтера" были футболисты Валерий Лобановский и Олег Базилевич. Их игра превращалась в отдельное шоу. Впрочем, достаточно своеобразное. Чтобы долго выдержать созерцание их поединка, надо было уж совсем тонко ценить игру. Потому что непосредственно удары по шарам занимали не такую уж и большую часть встречи. Лобан и Базиль могли час обсуждать недостатки и преимущества одной позиции, одного шара!

Выглядело это примерно так. Оба ходят вокруг стола, и тут Лобановский говорит: "Петрович, вот я считаю, что надо тот шар снизу на полшестого бить". Базилевич задумывается, потом отвечает: "Нет, Васильич, я думаю надо на одну восьмую, против часовой стрелки". Долго спорят, приводят аргументы. В конце концов, принимают единое решение! Вне зависимости от того, чья очередь бить. Заметьте, играют друг против друга. Если в ходе удара на практике подтверждалась одна из только что обсуждавшихся теорий, ее автор был счастлив. Второй, как правило, говорил: "Но удар же был совсем не такой, как мы говорили!» На что следовал незамедлительный ответ: «Зато забил, а по твоей системе никогда бы этот шар в лузу не попал, могу спорить". И партнеры переходили к обсуждению следующего шара.

Лобан - ужас Тбилиси

"Шахтеру" предстояло играть очередной выездной матч против тбилисского "Динамо". А перед этой встречей нарисовалась проблема, казалось бы, далекая от футбола. В Донецке как раз строили памятник Ленину и не хватало на него гранита. Надо было достать! Кроме того, неумолимо надвигался радостный и разгульный местный праздник "День шахтера", а область умудрилась досрочно вычерпать свой лимит (эвона как было!) на спиртное. Первый секретарь Донецкого обкома Владимир Иванович Дегтярев вызвал к себе Николая Васильевича Каледина. Тот родом из Тбилиси, так что партийный босс области сказал: "Слушай, съездил бы к землякам, к первому секретарю ЦК КП Грузии Мжаванадзе, письмо отвез, сувенир. И попросил, чтоб он нас выручил..."

Подготовили послание, хороший подарок. Каледин попросил Дегтярева, чтобы тот позволил взять с собой Евгения Акимовича Лопухина (работник минуглепрома и большой друг команды "Шахтер"). Дегтярев дал "добро". Полетели на Кавказ.

Здесь следует сделать важное отступление. Незадолго до отправки в Тбилиси Каледин общался с одним из игроков "Шахтера" - Валерием Лобановским. Тот был по обыкновению серьезен и задумчив. Оказалась, размышляет о предстоящей игре и пришел к неутешительным выводам - если играть в обычной манере, тбилисцы не оставят от "Шахтера" камня на камне. Лобановский считал, что надо до предела насытить оборону, а впереди он и Олег Базилевич, глядишь, что-то да сотворят. Но главному тренеру команды Олегу Ошенкову он эту тактику и не думал предлагать. Наставник питал не самые теплые чувства к своему не в меру умному и гонористому подопечному.

Каледин поделился информацией с Лопухиным и в полете они начали "обрабатывать" Ошенкова. Сначала подсел Евгений Акимович и издали стал намекать на тактику Лобановского (фамилия, разумеется, не называлась): "А что, Олег Александрович, если вам попробовать сыграть в три центральных защитника?" Ошейков руками замахал, головой закрутил: "Вы что, издеваетесь?" В то время насыщенная защита считалась чем-то постыдным. Ошенков так и сказал: "Не собираюсь свою лысую голову посыпать пеплом".

Через какое-то время к тренеру подсел Каледин: "Олег Александрович, вот Евгений Акимович говорит, что у вас есть идея насытить защиту. По-моему, очень интересная мысль". Ошенков возмущается пуще прежнего: "Не говорил я такого!" Однако на следующий день уже в Тбилиси по дороге на тренировку тренер сообщил: "Я подумал. Знаете, наверное, есть смысл сыграть защитный вариант. Брошу вперед Базилевича с Лобаном, а остальные будут отбиваться". Как раз то, о чем Лобановский и говорил!

Игра пошла по донецкому сценарию, "Шахтер" довольно уверенно отбивался, а потом смог и голы забить. В результате была одержана важная победа - 2:1! Один из мячей записал на свой счет сам Лобановский. Руководитель Грузии Василий Мжаванадзе был на трибуне, от ярости просто из себя вышел. Потребовал даже прогнать одного заслуженного грузинского академика, который сидел аккурат под правительственной ложей и имел неосторожность болеть за "Шахтер". Но водки Донецкой области выделил. Гранит тоже. Причем, там тоже отдельная история получилась. Тесть Николая Каледина и помощник Мжаванадзе, армянин Пирадов, воевали вместе. Тесть позвонил и попросил, чтобы зятя приняли.

Отдадим должное, подарок для партийного лидера братской республики, о котором упоминалось чуть выше, был действительно хорош. Раньше в Донецкой области делали удивительные бутылки. Внутри стекла наносился рисунок. Если для водки "Столичная" - гостиница "Москва". Для "Донецкой степной" - оригинальный растительный узор. И так далее. Из красного сафьяна был изготовлен специальный кейс, куда и легли 3 красивые бутылки вкусной водочки.

Мджаванадзе встретил тепло: "А! Посланцы моэго друга Вольоди! Что прывэли?" Каледин рассказывает, так и так - догулялись. Выпили годовой лимит спиртных напитков, а тут День шахтера приближается, наш национальный праздник. В общем, катастрофа. И второй вопрос - не хватает гранита.

Мджаванадзе расхохотался: "Ви что, нэ знаете, что гранита в Грузии нэт? Ми пользуемся армянским!" Но подписал бумагу, чтобы в счет лимитов Грузии отправить армянский камень в Донецк. Тут пришло время вручить подарок. Мджаванадзе открыл кейс и ахнул! Вызвал секретаря ЦК КП Грузии по селу, министра пищевой промышленности и руководителя объединения "Самтрест". И как пошел, мать-перемать: "Донбасс - это уголь и мэталл, индустрия. У них нэт вина, а посмотрыте, какие бутильки красивые дэлают. А вы как до рэволюции бутылки сделали и больше не чешетесь. Паразыты, воры!" И написал резолюцию: "Видат полугодовой лимит Тифлиса на Донбасс".

На второй после игры день гостеприимные грузины, невзирая на поражение, закатили банкет. В Тбилиси вообще всегда умели принимать друзей-соперников, допустим, тренеру команды гостей всегда доставался трехкомнатный люкс с белым роялем. Который футболисты приноравливали для сушки на его струнах бельишка, носков. Но сейчас речь не о этом, а о застолье.

Каледин взял с собой нескольких человек из делегации, в том числе и Лобановского. На фуникулере поднялись в живописное место, где уже ломились столы с яствами. Каледин представил хозяевам своих попутчиков - этот угольщик, этот энергетик, а вот это Валерий Васильевич, наш специалист по холодильным установкам, и умышленно не была названа.

Пошло застолье, тосты, здравицы. Пришло время сказать слово Лобановскому. Тут поднялся Каледин: "Друзья, извините, я не полностью представил этого человека. Холодильщик - это правильно. Он закончил институт холодильной промышленности. Но кроме того, это капитан команды "Шахтер" Лобановский». Над столом повисла гробовая тишина. Как вдруг - бабах! - это официант со страшным звоном уронил поднос. Понять чувства горцев можно. Только вчера Лобановский похоронил их команду! Но Валерий Васильевич спокойно, очень складно сказал о дружбе народов и о своей личной дружбе с Славой Метревели, Мишей Месхи. Тепло так сказал, и лед растаял.

Продолжение следует